*
* *
Она
звала меня,
Но
я не смог
К
ней подойти –
Мешали
стены.
Горели
пламенем
Больные
плечи,
Гудел
фонарь
Угарным
газом.
Глотали
пепел
Порезы
пальцев
И
будто бы…
Хотелось
пить.
Но
нас забыл
высокий
разум.
Молился
нехотя -
Все
ждал измены.
Все
грыз искосы
Оконных
рам,
Пытаясь
сделать
Чуть-чуть
пошире
Дыру
в рассвет.
(Она молчала,
и
в пенной грусти
роняла
дождь).
На
полпути
Я
был разрушен
Рисунком
капель
На
белой коже.
Сплетенья
пальцев
Долбила
дрожь.
Чужой
рассвет
В
чужой квартире…
*
* *
Лихорадка
странного генеза,
Беспощадность
буйного психоза.
Серый
день напомнил мне протезы
На
зубах у старого Спинозы.
По
мне плачут буквы расписаний
Уходящих
в небо поездов.
Дай
запомнить руны очертаний
Твоего
лица и звук шагов.
…
серый дождь не знает расстояний –
Он
всегда и всюду там, где я.
Меня
манит лужа замерзаний
И
мечтает странная петля.
Тихо
стонет, извергая влагу
Из
моих полуоткрытых век.
Я
лежал, мне было так приятно,
Подо
мной растаял серый снег.
…
Нострадамус был уже в оргазме,
Когда
я пришел за предсказаньем,
А
внизу стоял Данила-мастер,
И
точил топор Святым Писаньем.
А в углу тихонько плакал Боже,
Он
устал за этот долгий день.
Он
хотел, чтоб всем нам было лучше,
Ну
а нам всем наплевать и лень…
*
* *
Я
написал все, что можно
И
сжег.
Возмутился
снежок.
Пепел
знает правду:
Весна
как порок –
Раскапывай
ямы и хорони.
Нас
разлучают потоки с крыш,
Но
мы не расскажем мамам
Как
не смогли,
Как
смешали кровь
С
не дотаявшим ядом,
И
берегли, берегли каждый вдох,
Замирая
с рассветом пылью
На
обочинах дальних дорог.
И
смотрели, смотрели, как падать страшно
Тому,
кто станет битым стеклом
И
порежет ночным нам крылья…
*
* *
Как
ни кончилась книга,
Снятся
перила и мост.
Солнце
– трагедия ставен,
Ржавые
петли дверей.
Зерна
рассыпались в прах,
Ржавые
лица вождей,
Прикосновения
трав –
Прелюбодеи
зимы…
Зона
скворечников душ,
В
мертвых деревьях рассвет.
Пальцы
не скрючивших лет,
Ноги
не стоптанных зим.
Только
что был молодым,
Вроде
задел только швом,
Новый
диагноз – весна,
И
запоют соловьем…
С
той стороны стекла
Бродят
чужие менты.
В
городе стянутых щек
Каждый
ждет капли воды…
Добром
не кончится даренье добра,
Пуля
не спросит почем тебе небо,
На
кусок мыла меняла меня
И
плакала тихо, пока не истлела.
А
дождь пытался быть мягким и мудрым
И
накладывал швы на раненый вдох –
Исцеления
полного хватит надолго,
Чтобы
снова приняться копать землю в кровь.
Собираю
в ладони свою нервную дрожь,
Зажимаю
дыры в стенах объятий,
И
дарю этим листьям непрощеную ложь –
Для
тебя у меня только белое платье…
А
вечер тихий болел снегопадом,
Замирая
ладонью на теплой щеке,
Маскируя
тебя под количество статуй,
Как
ни силился бы, неизвестного мне.
Смотри
на меня, как на доброе слово
Когда
стылые вены просят тепла.
Тромбы
в крови – это льдины безмолвий
Того,
в чей океан вытекает река.
А
день нестерпимо пах суицидом
И
окна ловили раскрасневшийся взгляд,
Но
невзначай оказались закрыты,
Остается,
как раньше – любить снегопад…
*
* *
Я
открыл свою душу,
Но
она пуста.
Я
открыл глаза,
Кругом
темнота.
Я
закрыл глаза –
Мне
хотелось только покоя,
Ваши
руки несли его
Туда,
где гора,
Где
под солнцем палящим
Кричала
толпа,
Где
стояли кресты, и я вспомнил –
Их
было трое.
И
один говорил:
“Ты
же святой!
помоги
себе
и возьми нас с собой!”
А
второй молился и плакал:
“Тебя
я не стою!”
А
на крышах,
Страдавших
от сильной жары,
Сидел
я и смотрел
На
что-то вдали,
Где
река Иордан
Была
разлита водою.
И
я вспомнил про душу,
Но
в ней пустота.
Я
открыл глаза,
А
кругом темнота.
Я
закрыл глаза –
Мне
хотелось только покоя,
Ваши
руки несли меня
Туда,
где гора,
Где
под солнцем палящим
Кричала
толпа,
Где
стояли кресты, и я вспомнил –
Нас
было трое.
